Огонь мирно потрескивает в камине, за окном он улавливает шелест листьев и спокойно, рассматривая гобелены, развешанные на противоположной стене. Будто так должно быть, тут ему самое место, в мире, где каждый угол чужой, смертные похожи на дрессированных собачек, а он среди них главная достопримечательность. Столько любопытства он не вызывал несколько тысяч лет и ему было забавно наблюдать, как вокруг бегают неизвестные, измеряют, щупают и что-то постоянно записывают. У него отобрали тунику, выдали рубаху, штаны и грубые ботинки, хотя ему было намного комфортнее в своих сандалиях. Но его никто не слушал и на все гневные заявления, лишь махали горе - руками, отчего вызывали у Зевса лишь скрежет зубов. Его желваки ходили ходуном первые пару дней, ведь он не понимал их, а они его. Все его проклятья обращались лишь в бестолковые слова, никакого эффекта. Некогда великий громовержец полностью связан, поначалу он решил, что это результат «перехода» и со временем все вернется на круги своя. Ведь в Пантеоне он имел мощь, силу, власть, но по истечению нескольких дней понял, что стал одним из этих бесполезных марионеток. И обратиться за советом или помощью не к кому, их разделили в самом начале, и на протяжении долгого времени он видел лишь белоснежные бетонные стены, много яркого света и десятки людей. Сейчас «пейзаж» видоизменился, и ему приходилось лишь ждать. Сил на то, чтобы разнюхивать, и изучать у него не было. Как и желания. Лишь тоска, обреченность и принятия бытия. Он хотел выбраться из этого захудалого здания, вновь почувствовать свежий и терпкий воздух, ногами пройтись по траве, без оглядки ускакать навстречу рассвету. Минуты ожидания закручивали свои путы, он хотел ответов, а получал лишь указания. Ему приставили какого-то мальчишку, благодаря которому бог хоть немного понимал, что происходит вокруг. Его греческий был изуродован диалектом, и он переспрашивал три раза, прежде чем понимал, что тот лопочет. Но время разговоров сокращалось, и из часов, все превратилось в минуты, крупицы по сравнению с тем, чего он жаждал.
Дверь, тихо скрипнув, отворилась, но он даже не повернул головы, мерно постукивая пальцами по мягкой обивке. Ему вдруг показалось, что его мало чем, можно отныне удивить. Он в другом мире, где есть чужая магия, разговаривающие звери, где медицина и наука шагнула за сто верст и теперь он вынужден в нем жить. Недостаточно, что ли было потрясений на первый век? Мальчишка начал лепетать, и Зевс тяжело развернулся в кресле, словно он здесь хозяин и этот деревянный стул – это его златой трон, на вершине Олимпа. Взор скользнул по новоприбывшему незнакомцу, любопытство излучая, бог приподнял бровь. А это что за зверь? Его решили побаловать и прислали десерт в качестве развлечения?
- Ποιος είναι αυτός
Коммандан. Он попробовал это новое слово, переворачивая его на кончике языка, пытаясь понять, каково это на вкус. Один из тех, кто задает много вопросов. Ответа не требовалось. В решительности взгляда было сразу все написано. Я пришел сюда, индюк надутый, чтобы ты как можно внимательнее изучил нашу породу, растоптал ее лишь своим взором. Давай, поиграем.
- Δεν περιμένω κανέναν.
Зевс отвернулся, игнорируя приветствия и эту полуулыбку, протянутую руку. В его мире, мужчины приветствовали друг друга иначе и именно поэтому, он уродовал все понятия, что были приняты здесь. Единственное, что он мог сделать с этим человеком – это знатно изучить все потаенные уголки его души, естественно, не посвящая того в подробности. Бог не знакомился, не был учтив, он уже смертельно устал, а впереди несколько часов изнурительных подробностей, к которым у него не лежала душа. 
Он отвлекся, улетел он нынешнего места обитания и продолжил нагло изучать коммандана. Высокий, хорошо сложенный. Также, отметил очаровательные кудри. И хмыкнув, подумал о том, что не будь ему уже за тридцать, он бы взял его себе виночерпием, дабы радовал взор громовержца, когда он этого захочет. Скрепляя пальцы в замок, Зевс сложил руки на животе, закидывая ногу на ногу. Ведь он может хоть иногда себе позволить пошалить, пусть это здесь и запрещено «законом».

- Кто это?*
- Я никого не жду. **